Со старой фотографии на нас смотрят серьезные и умные лица. В 1927 году в бельгийском городе Солвее собрались на конференцию известнейшие физики всего мира, 27 избранных ученых с мировым признанием. Из них 17 являются обладателями Нобелевской премии. В первом ряду среди маститых академиков и профессоров скромно сидит женщина- ученый, получившая Нобелевскую премию дважды, единственная дама, приглашенная на этот научный олимп, – Мария Склодовская-Кюри.
В 1891 году 24-летняя девушка приезжает в Париж с одной целью – поступить в университет. Французская Сорбонна в то время была единственным высшим учебным заведением, которое допускало к учебе женщин, но по-прежнему научную и преподавательскую работу доверяло исключительно мужчинам. Первые три года в Париже Мария ведет затворническую жизнь, полную лишений: лекции, работа, упорные занятия до поздней ночи, часто и до рассвета: она привыкла засыпать прямо за столом, над тетрадями с уравнениями. Бытовая неустроенность и усталость не смущали девушку – она шла к своей выстраданной мечте, готовая достичь ее любой ценой. В ее родной Польше мечта о научной деятельности, к сожалению, в то время оставалась неосуществимой, поэтому целых пять лет Мария проработала гувернанткой лишь для того, чтобы помочь старшей сестре Брониславе заплатить за учебу на медицинском факультете в Париже. Сестры договорились: закончив учебу, Броня поможет перебраться в Париж и Марии. Несмотря на горячую любовь к отцу, Мария решилась на необычный для женщин того времени шаг: покинуть Родину и полностью посвятить себя науке. Именно отец, преподаватель физики и химии, оказал на формирование ее личности огромное влияние. В его домашний кабинет Мария входила, затаив дыхание. После ранней потери матери для девочки он стал центром семьи, и Мария его боготворила. Особенно ей нравилось разглядывать на столе отца разнообразные колбы, приборы, весы. Могла ли тогда 12-летняя девочка догадываться о том, что с этими предметами она не расстанется до самой смерти?..
И уже в 1893 году Марии присвоено звание лицензиата физических, а затем и математических наук. Она признана лучшим студентом своего курса.
После сдачи экзаменов по физике и математике в лаборатории Липмана Мария встречает французского физика Пьера Кюри.
Фанатическая преданность Пьера науке, его титаническая работоспособность и острота мысли – также «родом из детства»: отец, Эжен Кюри, мечтал посвятить себя науке, но стал практикующим врачом, чтобы прокормить семью. В семье был настоящий культ науки. Пьер даже не посещал гимназию, но это не помешало ему получить глубокие знания. Его образованием занимался отец. Несостоявшийся ученый, Эжен Кюри зажег в сердце сына дар научного предвидения и привил ему склонность к интеллектуальному труду.
Пьер до 36 лет и не помышлял о женитьбе: тонкий душой, достаточно замкнутый, склонный к размышлениям и философии, любитель уединения и природы, он писал хорошие стихи и жил физикой и преподаванием, дав обет посвятить свою жизнь науке. При первой же встрече в лаборатории Липмана с Марией они проговорили о науке несколько часов и не могли расстаться. В худенькой полячке Пьер почувствовал сильную натуру, оценил острый ум и мужество. Он наконец-то нашел ту, о которой и не мечтал: свою половинку, человека, способного разделить его мысли и идеи, достойного помощника и любящую женщину. А она вспоминала об этой встрече так:
«Меня сразу удивили его безоблачное, открытое выражение лица, теплая улыбка, простота в общении, которые пробуждали доверие во мне. Общаясь с ним, я поняла, насколько у нас едины взгляды, мысли, интересы. Между нами царствовала дружеская атмосфера, и мы взаимно заинтересовали друг друга. Меня радостно удивило сходство наших мыслей. Потом мы продолжали встречаться, и при каждой встрече он все больше и больше внушал мне доверие, и я открыла ему почти все, что «сидело в моей душе», хотя я редко кому доверяла. Это все постепенно переросло в крепкую дружбу. Скоро он мне доверил свою цель – посвятить свою жизнь науке и исследованию, и предложил мне принять участие в задуманном замысле. У меня сразу не получилось принять его предложение и дать ответ».
Мария решила проверить свои чувства, уехав на каникулы домой в Польшу, где она осознала, как ей недостает Пьера. Тем временем из Франции в Польшу летят письма.
«Тогда я и Пьер поняли, как мы необходимы друг другу, и наша переписка была свидетелем взаимной любви. Я обожала его письма, ведь до сих пор никто так прекрасно мне не говорил о любви, никто не умел так захватывающе сказать о своих чувствах, как Пьер!»
Сила любви преображает – застенчивый Пьер становится смелым и настойчивым:
«Мы дали обещание друг другу, надеюсь, что вы не изменили свое намерение ко мне! Было бы так здорово, если бы ваша патриотическая тоска, мечта всего человечества и наши научные цели соединились!»
Пройдет немного времени, и Мария напишет в письме к родным:
«Каждый из нас понял, что лучшего спутника жизни ему не найти».
26 июля 1895 года состоялось скромное бракосочетание. Друзья подарили молодоженам настоящее сокровище: два велосипеда! Это было все имущество молодой семьи. Теперь они почти все время проводили вместе. Даже краткая разлука на несколько дней была бременем, которое помогали переносить все те же письма. Из письма Марии:
«Жду и не могу дождаться нашей встречи. Как хорошо вновь услышать твой голос, увидеть твои дорогие глаза. До субботы, любовь моя».
А Пьер отвечал Марии по-польски:
«Моя маленькая девочка, дорогая, милая девочка, которую я так сильно люблю, я получил сегодня твое письмо и был безмерно счастлив. У меня нет никаких новостей, кроме той, что мне тебя ужасно не хватает: моя душа следует за тобой…»
Союз любви двух единомышленников – чудо нахождения единства и одновременно – взрыв творческих сил, способный преобразить мир. В стареньком сарае, приспособленном под лабораторию, среди двух деревянных столов, доски, печки, колб и трубочек, без коллег и ассистентов супруги провели лучшее время своей жизни: «Мы с Пьером все предназначенные нам 11 лет совместной жизни прожили в большой сплоченности. Почти во всех сферах жизни у нас совпали интересы: теоретическая работа, испытание в лаборатории, подготовка к лекциям и экзаменам. В течение этих лет нам почти никогда не пришлось быть в разлуке, поэтому у нас почти нет переписки».
Брак Пьера и Марии – пример совершенства человеческих отношений настолько, насколько это вообще возможно в земной жизни. Мария пишет о Пьере: «Мой муж – это предел моих мечтаний. Я никогда не могла представить себе, что окажусь рядом с ним. Он – настоящий небесный дар, и чем дольше мы живем вместе, тем больше мы любим друг друга».
* * *
Жизнь ученого, посвятившего себя высокой Науке, в чем-то схожа с жизнью монаха: полная самоотдача главному делу жизни, подчинение этому всего ритма, всех сил души, самоотвержение и отвержение мира с его удовольствиями и радостями. Только Мария смогла стать настоящей спутницей Пьера. Они не стремились к пустому общению, их не привлекало участие в социальной жизни. Пьер терпеть не мог пустых посиделок и разговоров. Оба не придавали значения комфорту и удобствам: в дождливые дни крыша их лаборатории протекала, и капли падали прямо на стол. Мария скрупулезно обводила текущие места на потолке краской – не для починки, нет, на это не было средств, а лишь для того, чтобы точно знать, куда ставить приборы, колбы, весы и прочую лабораторную утварь: влага могла серьезно повредить оборудованию.
Все время своей первой беременности Мария проводит в лаборатории, часто задерживаясь далеко за полночь. А через несколько недель после рождения дочери Ирен она вновь возвращается в лабораторию. Она публикует большую статью, посвященную проблемам магнетизма. Однако все ее внимание привлекает удивительное излучение, которое исходит из образцов урановой руды. Оно в 400 раз сильнее, чем излучение самого урана! Мария предвидит истину: они нашли новый химический элемент. Для его выделения в чистом виде необходимы тонны руды и часы изнуряющего труда: руду Мария измельчает вручную в огромной ступе, затем они промывают материал и исследуют раствор. Именно в нем содержится загадочный элемент. Теперь полученную жидкость необходимо выпарить, чтобы получить вещество в сухом виде для дальнейших исследований. И так миллионы раз, чтобы добыть драгоценные миллиграммы неизвестного науке вещества. Привычные, тысячи раз повторяемые жесты, измерения, записи. В 2 часа ночи Мари зовет мужа: «Пьер, иди сюда, я его нашла!» Оба на несколько минут застывают, глядя на голубоватые вспышки лучей.
Наконец Мария и Пьер узнают атомный вес нового химического элемента и могут заявить о своем научном открытии. Пьер предоставляет жене право назвать новый элемент. Задумавшись на секунду, она предложит дать вновь открытому веществу имя ее Родины – Польши. Пьер Кюри заявит в Академию о выявлении нового элемента: «Мы предлагаем назвать его полонием в честь Родины одного из нас». Назвав свое открытие именем своей страны, Мария отдала должную честь так горячо любимой родной земле: «Я могла бы простить любую обиду, нанесенную лично мне, но не могу простить тех, кто оскорбляет мою Родину!»
В те времена ученые понятия не имели о том, как может быть опасна радиация. И только когда Пьер в целях эксперимента проносил на руке в течение 10 часов колбу с 10 г материала и у него на запястье образовалась глубокая долго не заживающая рана, супруги стали использовать хотя бы минимальные средства самозащиты. Опасность не остановила их. Показателен тот факт, что лабораторные записи супругов Кюри были недавно исследованы на предмет радиоактивности: даже спустя более сотни лет они продолжают испускать опасное излучение.
Годы выматывающего научного и физического труда увенчались должным признанием. Но в 1903 году было немыслимо присудить Нобелевскую премию женщине! Когда Пьеру Кюри приходит официальное уведомление о его выдвижении на Нобелевскую премию в области физики, он направляет письмо в Королевскую Академию в Стокгольм. Шведские академики получают ультиматум. Профессор Кюри заявляет: его заслугу нельзя отделить от имени его супруги, Марии Склодовской-Кюри. И ученым пришлось уступить. 10 декабря 1903 года Нобелевская премия по физике была присуждена Пьеру и Марии Кюри.
Всего через четыре месяца Мария официально сообщает о том, что найден еще один элемент, радиоактивность которого превышает радиоактивность урана в 200 000 раз! Открытие этого элемента изменит весь ход современной истории. Но тогда заявление женщины-ученого было встречено скептически, и прошел не один год, прежде чем в 1911 году Мария получит признание и вторую Нобелевскую премию за выделение чистого радия. Она же впервые произнесет новый термин «радиоактивность».
А пока супруги Кюри напряженно работают дальше, словно предчувствуя, что их время истекает. Мария делит свое время между домом и лабораторией, куда они отправляются каждое утро на велосипедах. Из дверей старого сарая они выходят лишь затем, чтобы отправиться в обратный путь. Мария пишет сестре о своем счастье: «Наша жизнь идет все так же, без изменений. У Ирен появился первый зуб, и она ползает по всему дому. Мы очень много работаем. За весь последний год мы ни разу не были в театре. Но мы не могли бы пережить отсутствие в лаборатории даже на один день!»
Жизнь Пьера неожиданно оборвалась дождливым апрельским днем 1906 года. Погруженный в свои мысли, он переходил узкую улицу Дофин. За шумом дождя не услышав звуков приближающегося экипажа и предупреждающих возгласов извозчика, он погиб на месте. Задние колеса размозжили Пьеру голову. Когда Марии сообщили о смерти мужа, она побледнела, застыла на месте и, не проронив ни слезинки, прошептала: «О чем он думал? О чем же он думал?..»
Ей всего 38, на руках две несовершеннолетние дочери, Эва совсем еще малышка. А в душе – ничем не заполняемая пустота. Но при этом Мария не считает возможным принять пенсию от министерства общественного образования Франции: «Я еще достаточно молода, чтобы заработать на жизнь себе и дочерям».
Она так никогда и не оправилась полностью от своей невосполнимой потери. Вся ее дальнейшая жизнь была продолжением того, что они делали вместе. Именно любимая работа позволила Марии пережить тяжелейшую депрессию и вновь двигаться вперед.
Ради любви к Пьеру и любви к науке она обязана идти дальше, но без своего преданного спутника. В своем дневнике Мария постоянно обращается к мужу: «Я хотела тебе сказать, что альпийский ракитник в цвету, и глицинии, и боярышник, и ирисы тоже начинают цвести… Тебе бы все это очень понравилось…»
* * *
Место Пьера Кюри в университете осталось вакантным. Через полтора месяца после смерти ученого научные круги захлестнула сенсация: впервые в истории Сорбонны, по единодушному согласию членов совета физического факультета, оно было отдано женщине! Старейший французский университет впервые присвоил звание доцента женщине. Мария возглавила в Сорбонне кафедру физики, созданную для Пьера.
Осенью 1906 года Мария прошла по длинному университетскому коридору в аудиторию, куда тысячи раз входила сама, где совсем недавно преподавал ее Пьер. Внешне спокойная, не выказывая ничем своих эмоций, она в звенящей тишине подошла к кафедре и открыла конспект. Студенты затаили дыхание… а потом тишину разорвал гул оваций. Мария спокойно наклонила голову в знак благодарности. Преждевременная седина на висках без слов говорила о высокой цене ее достижений и тяжести утраты. По традиции Сорбонны, лектор университета начинал свою первую лекцию со слов благодарности в адрес предшественника. Мария начала точно с того места и точно теми словами, которыми ее закончил в последний раз Пьер, словно свидетельствуя о том, что жизнь ее любимого продолжается в ней и ее работе: «Когда мы задумываемся о том, каких невероятных успехов достигла физика за последнее время, мы удивляемся неукротимости прогресса, который не знает остановки».
Это – пик славы, но Мария ее не ищет: «Как же это печально и безнадежно! Ты был бы счастлив, видя, как я преподаю в Сорбонне, я и сама бы это сделала очень охотно для тебя. Но делать это вместо тебя… Ох, мой Пьер, могло ли даже присниться нечто более ужасное?» – пишет она в дневнике 5 ноября 1906 года. Избежать отчаяния помогает интенсивная научная работа. Глубоко тронутый ее трагедией, американский мультимиллионер Эндрю Карнеги основал для нее лабораторию, которая была оснащена самым современным оборудованием. Впоследствии Мария превратила ее в маленькую фабрику по производству радия.
Над Парижем кровавым заревом всполохнула Первая мировая война. К этому времени Мария сумела создать свой Институт радия в здании вокруг небольшого сквера, в котором сама и высадила деревья. В 1914 году Франция обладала лишь одной рентгеновской установкой. Количество раненых увеличивалось, в полевых условиях сделать соответствующую диагностику было невозможно – это очень усложняло работу врачей. Марии приходит в голову идея организации военного подразделения с передвижными рентгеновскими установками, которые позволяли делать рентгеновские снимки прямо на линии фронта. Она сама обучается вождению и следует со своей 17-летней дочерью Ирен на фронт, где лично делает более 100 000 рентгеновских снимков. Первым ее ассистентом и помощником становится старшая дочь. Тысячи жизней были спасены благодаря тому, что доктора точно могли знать характер травм и оказать раненым немедленную квалифицированную помощь. При этом ей некогда думать о своей безопасности: как и прежде, Мария работает, ничем не защищаясь от смертоносной радиации.
* * *
Марии Кюри довелось полностью испить горькую чашу труда и одиночества, но также суждено было ей испытать славу и признание: ее фотографировали и снимали о ней фильмы, у нее брали интервью, ей присуждали почетные звания и ждали ее лекций. В ее честь в 1921 году был устроен прием в Белом доме, и президент Харди произнес речь, говоря о ее удивительном умении соединить в себе пылкого ученого и «великолепную мать и жену». Она была настолько известной, что американские женщины собрали деньги для покупки 1 грамма столь дорогого радия, необходимого институту Марии для дальнейших исследований. Для них Мария стала символом борьбы женщин за право на образование. Из Америки Мария везла драгоценный материал на сумму в 100 000 долларов и дипломы 40 колледжей и университетов, посчитавших за честь присвоить ей звание почетного профессора. Благодаря этой поездке она сумела обеспечить будущее развитие созданного ею научного заведения.
Она очень устала от переездов, аплодисментов, оваций и приемов. «У меня большие проблемы со здоровьем, – писала Мария близкой подруге, – и тяжелое общее состояние». Последние месяцы за ней ухаживали родственники, особенно младшая дочь Эва. Мария Склодовская-Кюри умерла от лейкемии 4 июля 1934 года, не зная еще о том, что исследования ее и мужа положат начало атомной эре в истории человечества. Не знала она и о том, что через четыре года после ее ухода старшей дочери Ирен будет присуждена Нобелевская премия в области физики. Марию похоронили рядом с Пьером на околице французской столицы.
Прошло более 60 лет… Но слава, которой Мария никогда не искала, не оставила ее и после смерти. 20 апреля 1995 года в самом сердце Парижа тысячи людей провожали супругов Пьера и Марию Кюри к месту их последнего упокоения. Перед ними торжественно раскрылись двери Национального мавзолея Франции. Полячка Мария, талантливый ученый, стала первой женщиной, похороненной в Пантеоне: ее вторая Родина воздала ей после смерти высшую почесть.
Сила знания и сила любви для них были нераздельны, как нераздельны были и супруги – в университете, дома, в лаборатории.