ГЛАЗА
Уличная певичка Мари Марсо родила дочь на улице при помощи подоспевших вовремя полицейских. А вот любовь к новорожденной так и не поселилась в ее сердце. И когда отец, уличный акробат, Луи Гассион, был призван на фронт, она с легкой душой оставила маленькую дочь у своей матери. Малышка хотела есть, — а бабушка наливала в бутылочку теплого вина, до которого сама была большая охотница. К моменту, когда отец смог забрать малышку, она уже страдала от катаракты. К трем годам маленькая Эдит была, фактически, слепой.
Впервые она почувствовала, что такое любовь, в притоне, владелицей которого была ее бабушка по отцовской линии. Именно к ней она попала, когда вернувшийся с фронта отец забрал девочку у родственников жены: было ясно, что она не выживет в таких условиях. Обитательницы публичного дома, женщины глубоко павшие в глазах общества, искренне привязались к обездоленному ребенку. Они старались угостить ее, погладить по голове, покачать на коленях. Нереализованная материнская нежность нашла свой выход самым невероятным образом — малышка Эдит купалась в лучах любви, на которую были способны выброшенные из «приличного» света женщины.
Известно, что туда, где царит любовь, приходит Чудо. И в жизни слепой Эдит оно произошло, когда она внезапно прозрела! Набожная бабушка, взяв с собой внучку, отправилась в паломничество к святой Терезе, куда стекались многочисленные верующие. Говорят, в тот день все «девушки» заведения договорились не выйти на работу, а поехать помолиться вместе с девочкой. И небо ответило на искренность этих просьб. Легенда гласит, что первое, на что упал взгляд прозревшей, были клавиши пианино — своего рода знак судьбы, предначертавшей дальнейший путь талантливой девочки. Но тогда все просто ликовали, узнав, что слепота отступила! Эдит жадно вглядывалась в голубизну неба, проходящих людей, яркие улочки.
УЛИЦА
Теперь Эдит могла пойти в школу, как все дети! Это была радость, которая вскоре сменилась болью. Дети бывают жестоки, отражая, как в зеркале, холодность и черствость взрослых. Родители были возмущены тем, что их отпрыски учатся вместе с ребенком, воспитывающемся в притоне. Травля набирала обороты. Очень скоро Эдит вынудили покинуть школу навсегда.Ее учителями станут яркие, непредсказуемые улицы Парижа. С 9 до 15 лет Эдит добросовестно помогала отцу, сопровождая его во время публичных выступлений. Он проделывал акробатические трюки — она пела. Суровая и одновременно бесшабашно-веселая школа уличного цирка пошла ей на пользу. Одаренная от Бога ученица, которой нужно было выжить, физически выжить, в суровом мире, Эдит быстро выучила, что на выходных лучше петь на бедных улицах, а в будние дни устраивать представления в роскошных кварталах, обитатели которых никогда не торопятся на работу. Улица на всю жизнь привила Эдит любовь к приключениям, устойчивость перед меняющимися обстоятельствами, неунывающий дух свободолюбивых босяков, которым и терять-то нечего. И, значит, нужно жить здесь и сейчас!
БЕЛОЕ И ЧЕРНОЕ
А потом жизнь Эдит начала набирать скорость, и в ней, словно в калейдоскопе, замелькали полосы белого и черного, причудливо смешиваясь и переплетаясь. В 17 лет Эдит встретила своего первого мужа, Луи. У пары родилась дочь. Малышка прожила всего два года. Она сгорела в одночасье от менингита. Сама Эдит тоже заразилась, ухаживая за ребенком, но выжила. Больше ей никогда не доведется стать матерью. Это был страшный и одновременно удивительный период в жизни молодой женщины. Есть легенда о том, что после смерти малышки Эдит не хватало денег, чтобы купить маленький гробик. Вспышка отчаяния подсказала единственный быстрый способ заработать — выйти на ночные улицы города. Ее пригласил пожилой человек, но, услышав историю о том, что побудило ее пойти на отчаянный шаг, просто дал денег на похороны, а еще клочок бумаги с адресом, где она могла бы попытать счастья.На бумаге было написано имя Луи Леплена, владельца кабаре. Именно эта сцена стала первой площадкой творческого взлета Эдит, первой, на которой она услышала бурные аплодисменты зрителей. Леплен по достоинству оценит тот бриллиант, который волей случая оказался в его руках. Он научит Эдит основным правилам поведения на сцене, поработает над ее стилем, подскажет изменения в одежде. С его же легкой руки фамилия Эдит, Гассион, уйдет на второй план. Хрупкую, маленького (147 см) роста молодую женщину, он окрестит сценическим именем «пиаф», «воробышек», и оно навсегда войдет в историю шансона.
И вновь удар. Леплена нашли мертвым, и многие заподозрили, что в убийстве замешана молодая певица, ведь Леплен упомянул ее в своем завещании! Прошло немало времени, прежде чем скандал сошел «на нет», и прояснились обстоятельства трагедии.
Казалось, вновь наступила белая, счастливая спокойная полоса. Популярность Эдит росла с каждым днем. Но началась война. Эдит выступает, и немцы очарованы голосом маленькой француженки. На предложение выступить в Германии она ответила согласием, но с одним условием: иметь возможность петь перед соотечественниками в концлагерях. «Считайте это моим маленьким капризом!», — приятно улыбаясь, добавила певица. И оккупанты согласились. Им и в голову не пришло, чем это может обернуться. А Эдит, после каждого концерта, все так же приятно просила сфотографироваться на память с пленниками-французами. Музыка и талант — хорошие помощники во время сложных переговоров. И Пиаф никто не отказывал. А она увозила с собой снимки, по которым во Франции делали десятки поддельных документов для французов, томящихся за колючей проволокой. И Эдит рисковала: еще раз возвращалась в концлагерь. Теперь уже в чемодане с двойным дном были фальшивые документы, по которым более 120 пленным удалось вырваться на свободу.Некоторых она вывела из лагерного ада под видом своих музыкантов, осветителей, ассистентов и других технических помощников. Уже после войны, в то время, когда на Пиаф обрушатся обвинения в «сотрудничестве с оккупантами», десятки выживших, спасенных ею людей придут на ее концерты и будут при всем народе благодарить Пиаф за мужество и подаренную им свободу.
ЛЮБОВЬ
Когда маленькая, брошенная Эдит станет известной певицей, мать внезапно найдется. Она будет слезно просить о финансовой помощи. И дочь будет помогать ей на протяжении всей жизни. Вот только так никогда и не ответит на приглашение увидеться. Их встреча так и не состоится.
Она говорила: «Любовь — ведь все крутится вокруг нее!». Так она чувствовала. И, казалось, была наделена удивительной способностью привлекать к себе людей, становиться безусловным лидером, покорять и привязывать. Члены ее команды, везде сопровождавшие ее на концертах, в турне, были безгранично ей преданы. Внешне вовсе не красавица, маленькая, с угловатой фигурой и глазами немного навыкате, на сцене Эдит преображалась и становилась богиней. Ее удивительный голос и слияние с песней дарили ей волшебную красоту, перед которой не мог устоять никто. Зрители плакали во время концертов. Мужчины — всегда у ее ног. У певицы были многочисленные бурные романы. Но от каждого из возлюбленных Эдит будет уходить первой, как только ей покажется, что сила любви ослабевает.
Кроме одного случая. Знаменитый боксер Марсель Сердан, чемпион, поднявшийся на спортивный Олимп из низов, как никто, сумел понять мятущуюся душу Эдит. Его называли «марокканским бомбардиром». 116 боев, только 4 поражения. Блестящие данные, способность отправлять в нокаут соперника. Стремительность ракеты и красота молодости и силы. В то время на ринге Сердан летал, как молния. Оба были на пике славы, оба переживали расцвет своего таланта. Они старались быть вместе так часто, как им это позволяли напряженные, до минут просчитанные графики концертов, тренировок и боев. А когда их разделяли тысячи километров, Эдит очень тосковала, и к Марселю летели ее письма: «В среду (во время важного боя – Прим. ред.) я буду в твоих перчатках, в твоем дыхании, в твоих глазах — везде!».
Эдит ревновала его к жене и детям, которые жили в Касабланке, к спорту, ко всем и ко вся! Она даже обустроила специальный зал для тренировок в купленном доме в Булонском лесу — лишь бы не расставаться. Лишь бы не расставаться — она спрячется в… багажнике машины, Марсель тайно провезет ее на территорию тщательно охраняемого спортивного лагеря в Лок-Шелдрейк, в 160 км от Нью-Йорка, куда вход посторонним был категорически запрещен. Если бы ее нашли, Сердану грозила бы дисквалификация! Ведь согласно правилам Федерации спорта последние две недели перед боем он должен был провести на тренировках, на строгой диете, исключив при этом общение с женщинами. А он поселит ее в заброшенной сторожке и Эдит будет десять дней питаться бутербродами из спортивной столовой, которые Марсель приносил ей по вечерам. Лишь бы быть вместе…
21 сентября 1948 года. Бой на звание чемпиона мира с Тони Залем. Эдит горячо молится своей покровительнице, святой Терезе: «Если хочешь, забери вновь мои глаза, только дай ему победу!». Этого дня она страшилась, как конца света. И мир узнает имя нового чемпиона мира. Им стал Марсель Сердан. Марсель, в свою очередь, старался не пропустить ни одного концерта Пиаф. Когда она пела, его била дрожь. И однажды он сделал ей лучшее признание, которое она когда-либо слышала: «Ты – сама Песня!».
Казалось, Эдит сумела, наконец, встретить и удержать любовь. Еще один удачный бой позади. Сердан стремится поскорее добраться до Америки: там у Эдит очередное турне. Но она торопит его — очень соскучилась. И он сдаст билет на корабль и купит билет на самолет, на роковой рейс 27 октября 1949 года. Роковой, потому что этот самолет никогда не сядет в Америке. У Азорских островов он потерпит крушение. А у Пиаф концерт и она так ждет Марселя! Ей сообщат о трагедии за кулисами, за несколько минут до начала концерта. На сцену ее вынесут на руках — ноги отказывались идти. Но она найдет в себе силы петь. Лишь объявит, что этот концерт посвящен Марселю. Пиаф всегда будет винить себя в гибели любимого человека. Она надолго окунется в депрессию, спиритизм, будет глушить горе в алкоголе, совершит попытку самоубийства… и поймет, что единственная любовь, которая никогда не оставит ее — это любовь к песне.
ПЕСНЯ И ТАЛАНТЫ
Действительно, Эдит измеряла ритмы своей жизни в ритме той песни, над которой работала, которую исполняла. Друзья Эдит — и по совмещению члены ее творческой команды — вспоминали, что часа в три ночи мог прозвучать звонок от Пиаф: «Приезжайте немедленно, у меня идея!» — «Но, Эдит, может, утром?..» — «Нет, нет, прямо сейчас!». Все знали — возражения не принимаются. И сонные, они спешили к ней. Работа могла продолжаться до обеда, почти без перерывов. Но никто не возмущался: любовь Эдит к творчеству была настолько искренней и горячей, что невольно передавалась всем. Она писала указания композитору, осветителям, другим членам своей команды: «Припев — медленнее… свет — направо… выдержать паузу перед вступлением». Всеми фибрами своей души Пиаф летела с песней, переживала каждую ее ноту. Новая песня всегда была для нее самым лучшим подарком. И Эдит не просто пела, она заново создавала песню, преображала творение поэта и композитора, заставляла высвободить скрытые смыслы, вкладывала часть своей души, жизни, боли и надежд.
Она любила и ценила Талант. Умела увидеть его, раскрыть и поддержать. Именно благодаря Эдит Пиаф сценическая слава и признание пришли ко многим тогда неизвестным людям искусства: она «открыла» Шарля Азнавура, Ива Монтана и щедро помогала десяткам других молодых дарований. «У меня есть специальный талантомер», — шутила певица. — «Вот сейчас он поет чушь, но ведь как талантливо поет!» И, если талантомер срабатывал, она не жалела ни сил, ни времени, чтобы обучить деталям поведения на сцене, дикции, жестам, написать программу концерта, посоветовать, подыскать песни, в которых молодой талант мог бы максимально раскрыть свои крылья.На вопрос, зачем она это делает, зачем понапрасну тратит драгоценное время и силы, Пиаф отвечала совершенно искренне, что она никогда не забывает тех, кто в прошлом протянул ей руку помощи. И поэтому не может не помогать другим. Мало кто знает, что именно Эдит сама писала песни для Ива Монтана на заре его карьеры. «Цельная, удивительная, щедрая и — жестокая», — говорили о ней ее протеже. Как только Эдит чувствовала, что больше не может ничего дать, что пора отправляться в «самостоятельное плавание», она просто уходила из сценической жизни своих талантливых учеников.
У подножия Эйфелевой башни в Париже, утром 25 сентября 1962 года, собралась несметная толпа людей. Сегодня должна петь Эдит Пиаф! Ее подняли наверх с помощью специального подъемника. Рядом с Эдит был ее муж, молодой грек Тео Сарапо. Как она пела! В тот день ее голос услышал не только весь Париж, но и весь мир. Она пела уже со смертью в сердце. Зная о роковом диагнозе и сознавая, что время вытекает тонкой неумолимой струйкой, уходит безвозвратно. Врачи умоляли прекратить петь, она наотрез отказалась. Она могла и умела жить только так — бесконечно отдавая себя людям в песне.
18 марта 1963 года Эдит пела на сцене в последний раз. На вид ей можно было дать все 60 лет. За спиной почти полтора года борьбы с раком, боли, капельницы, больницы, мучительные бесконечные процедуры. И неожиданно молодой, сильный, звенящий, пронизывающий душу голос, который был с ней всегда — как дар, как самая большая ее драгоценность. В конце зрители стоя устроили ей пятиминутную овацию. Никто тогда не знал, что они прощались с Пиаф…
НА ПРЕДЕЛЕ
Злые языки желтой прессы — зеркала серости и зависти — не раз обвинят Эдит в том, что она наркоманка. В 1960 году, проведя три долгих месяца в больнице, Пиаф стала больше похожа на тень, чем на человека. Вес предельно снизился до 38 килограммов. И зазвучали голоса тех, кто отчаянно завидовал ее славе: «Увидите, больше петь она не будет!». А Эдит упорно повторяла себе: «Нужно найти силы, чтобы снова петь, ведь все дело в силе воли». И когда даже самые преданные друзья из ее творческой команды готовы были поверить, что звезда маленького Воробушка уже закатилась, певице представили новую песню композитора Шарля Дюмона на слова Мишеля Вокера. Ее название было криком души самой певицы. Впервые услышав «Нет, я не жалею ни о чем», Эдит встрепенулась, словно птица, выпущенная на волю из клетки, и бросилась с головой в работу над песней, которая, казалось, слово в слово выражала ее состояние души, ее страдание, ее надежды, ее неуемное желание жить. На второй день нового, 1961 года, состоялся один из самых удивительных концертов Пиаф, который немедленно назвали «ее возрождением». В зале «Олимпия» собрались тысячи зрителей, стоя приветствовавших возвращение великой Пиаф.
Перед тем, как пламя погаснет, оно еще несколько раз вспыхнет самыми сильными, самыми яркими вспышками, отдавая последнее тепло угасающего костра. По признанию близких друзей, Эдит Пиаф «не умела беречь силы своей души». Она щедро, бурно, неограниченно выплескивала все силы, отдавая себя песне, музыке и людям, ради которых она пела.Боли в суставах были такими сильными, что она с трудом передвигалась. Обострились симптомы многочисленных нажитых болезней — язвы, панкреатита, хронического артрита. И да, ей уже был необходим морфин. Но на сцене хрупкая, легкая, словно перышко, в неизменном темном платье, она дарила зрителям такой голос, сила и выразительность которого поражали и очаровывали.
Еще один удивительный, сказочный поворот судьбы. Он пришел к ней в дом — в тот день она ждала парикмахера — и стал перед нею на колени: «Меня зовут Теофанис Ламбукис. Я вас люблю. Я всегда вас любил…». Это была правда. Еще юным мальчишкой Теофанис упорно твердил, что вырастет и женится на Эдит Пиаф. Над ним смеялись. Как оказалось, зря. На двадцать лет моложе легендарной певицы, Тео станет ее последней любовью, лебединой песней, мужем, и будет неотлучно находиться при ней в самые последние, самые страшные, самые черные дни. Сопровождать везде и выносить на сцену на руках, когда ей уже трудно будет ходить. Позже прогонит кухарку, сам будет варить бульоны, кормить с ложечки и вывозить из Парижа подышать чистым воздухом лугов.
Вначале его появление в близком кругу Эдит вызовет массу кривотолков. Ив Монтан лично явится к певице — предупредить, что молодой грек расчетлив и опасен. Потом попросит у него прощение. Со временем станет понятно, что чувства Тео искренни и его, наконец, примут и поймут близкие друзья Пиаф.
Еще одна попытка найти личное счастье. Брак с Тео многим казался совершенным безумием. В утро бракосочетания сама певица долго не решалась — выйти ли к ожидавшей ее машине? Все же она приехала в мерию, сопровождаемая друзьями. И еле-еле поставила подпись под документом: так сильно болели пальцы! Отчаянная Эдит рискнула еще раз попытаться отпить из бокала покоя и радости и быть любимой. Все больше дней без концертов. Все больше времени в кресле. Эдит любуется садом, прогуливается под руку с мужем или сиделкой. Все прекрасно понимают, что это последние мгновения счастья, которые Пиаф проживает жадно, весело, балансируя над пропастью между жизнью и смертью.
Ей было всего 48 лет, когда она ушла в полдень 11 октября 1963 года. Тео словно обезумел. Он взял на руки тело жены и долго не отдавал его. Роковой день — через три часа после Пиаф не стало Жана Кокто. Говорят, он умер от горя, узнав о смерти Эдит, которую беззаветно любил. На улицах Парижа плакали все: таксисты, мальчишки, респектабельные прохожие, полицейские, старики и старушки. Сорокатысячная толпа скорбящих людей провожала маленького парижского Воробушка к месту последнего упокоения. Она действительно не пожалела ни об одном прожитом дне, каким бы тяжелым, трагическим, трудным он ни был. Вечный ребенок, который любил и жил в песне, в Пиаф всегда брал верх — и, возможно, именно поэтому всегда так свежо, так искренне, так незабываемо звучал ее голос.