Один мой знакомый, которому по роду деятельности приходится выслушивать жалобы людей почётного возраста на здоровье, при подозрении на «психосоматику» спрашивает: «А вы давно общались с внуками? — и не давая «жалобщикам» времени среагировать, добавляет — общение с внуками снижает давление, убирает головные боли, улучшает кровоснабжение, да и в целом продлевает жизнь…».
«Знаешь, — много раз говорил мой знакомый, — а эта штука работает! Дедушки-бабушки начинают больше времени тратить на внуков, чем на посещение врачей!».
Памятуя этот совет, я общаюсь со своим пятилетним внучком Никитой часто. Причём мы общаемся с самого его рождения, но сначала в Никитиных «рейтингах» я «проигрывал» маме и бабушке, с которыми ему было, наверное, комфортнее. Теперь же, я несомненный «номер один». Нам вместе нравится и на прогулке в парке, и в магазине, и в трамвае, и в музее, одним словом — везде. Феномен понятен: мало того, что дедушка разрешает всякие шалости, так ещё часто подаёт плохой, но очень заразительный пример.
Не скажу, что процедура, продлевающая здоровое долголетие, всегда приятная, потому что пятилетний мальчик, он и в Африке — пятилетний мальчик: непослушный, с кипучей энергией, нескончаемыми придумками-фантазиями и слабеньким терпением.
Недавно у Никиты проявилась такая особенность — ему везде нестерпимо жарко. Куда б мы ни зашли (магазин, трамвай, подъезд) ему нужно сразу же снять шапку, перчатки, куртку. Мне это не нравится: зачем снимать одежду, если вскоре выходить на улицу?! Причём, настойчиво избавляясь от одежды, Никита просто отдаёт ёё мне: на хранение до момента, когда она понадобится. Мне эта почётная должность «одеждоносца» Никиты не очень нравится, поскольку, взяв шапочку, перчатки я становлюсь ответственным не только за их сохранность, но и своевременность одевания Никитой.
— Никита, ты почему в такой холод без перчаток?!
— Так они же у тебя! Ты сам их мне не отдал, — аргументированно отвечает маленький манипулятор.
Так случилось и в этот раз. Мы зашли в супермаркет. Я и не собирался туда, но позвонила «бабушка» и сказала, что дома неожиданно иссякли все съестные запасы и коль скоро мы с Никитой гуляем, то можем к приятному добавить полезное, а именно зайти за покупками. Пришлось скорректировать план прогулки так, чтобы по дороге из парка, расположенном в дальнем конце Днепровской набережной, заехать за продуктами.
Как только раздвижная дверь и тепловая завеса остались позади внучок вручил мне свои перчатки, шапку и начал расстёгивать куртку. Я принял всё вверенное облачение «рыцаря», вывернул «налицо» спешно снятые вязанные перчаточки с тоненькими пальчиками.
«А они ещё ничего, чистые, хотя стирались позавчера», — подумалось мне. На прогулках я не возражаю, когда Никита берёт в руки палки, куски льда и слежавшегося снега, коричневые стручки акаций и еловые шишки, сбитые с деревьев злым зимним ветром, камешки и другие «ценные» предметы или хватается за стволы деревьев, поручни, перила. Это может и не гигиенично, но даёт почувствовать мир на ощупь.
Дальше, для удобства, я сложил Никиткину шапку и перчатки в свою, тоже снятую шапку.
Ходить с внучком в большой магазин — испытание на скорость, внимательность, терпение и выносливость. Сложность в том, чтобы не потерять мальчика из виду и не забыть зачем, собственно, в магазин заходил. Дополнительным усложняющим элементом выступают просьбы «купи мне» или «я сам» (буду толкать тележку, выбирать морковку, оторву пакет, нажму кнопку на весах и так далее).
Кульминация всегда наступает на кассе, вот то место, где одномоментно сходится всё: необходимость выложить на ленту покупки, сложить, прошедшие через сканер в пакет, дать дисконтную карту, расплатиться, взять сдачу, и это под знакомые просьбы, не предполагающие отказа, «а можно я?!».
Успешно справившись с «последним дюймом» похода в магазин мы быстро выходили из супермаркета. Я на ходу выдал Никите шапку, сам одной рукой (вторая была занята пакетом с покупками) натянул на голову свой головной убор, а дальше «свободной» конечностью поправил Никите шапку и воротник куртки.
Признаюсь, я частенько дурачусь с ношением шапок: та нахлобучу её на самую макушку, подобно кипе или ермолке, то сдвину вперёд на брови или же наоборот на затылок. Супруге не нравятся мои шапочные чудачества, особенно, когда я вытягиваю из-под шапки уши, а делаю я так, когда мне жарко.
Признаю, торчащие из-под шапки уши выглядят глуповато, но по этому поводу у меня есть своя теория.
Уверен, что все знают об одной особенности дельфинов. Охлаждение их тел, сильно нагревающихся от интенсивной мышечной деятельности, происходит посредством спинного плавника. По большому счёту, это понятно, потому что дельфину в воде потеть нет никакого смысла (отбор тепла за счёт испарения пота исключён), равно как и учащённо дышать, вывалив язык, подобно собаке, которая тоже не потеет. Последнее поясняется просто — дельфины дышат через дыхало, расположенное на голове, а не ртом, где язык, и делают это периодически выныривая на краткий миг из воды. Вот и одарил Творец дельфинов плавником со множеством кровеносных сосудов, которые служат им чем-то наподобие радиатора: сосуды подводят к плавнику горячую кровь, которая от близкого контакта в морской водой охлаждается и избавляет чудесного морского млекопитающего от излишнего тепла. Мне самому приходилось трогать плавник дельфина — он действительно очень тёплый. По этой же причине дельфинам долго нельзя держать плавник вне воды — случится тепловой удар.
Так вот, когда я выставляю уши из-под зимней шапки, чувствуя своё надуманное сродство с дельфинами — они охлаждаются через плавник, а я — через уши. Своей теорией особо ни с кем не делился, но и без этого Никита пробует чудить с шапкой.
Поэтому к машине мы шли быстро, я голосом пытался откорректировать положение шапки на голове вертлявого внука.
С максимальной сосредоточенностью я довёл Никиту к машине, разрешил открыть багажник, куда пожил покупки, с боем местного значения усадил внука в детское кресло, установленное за водительским, и пристегнул ремни. Выезжая с парковочного места, украдкой бросил взгляд на Никиту: внук сидел насупленный и недовольный: сидеть в детском кресле ему не нравится. Когда я выехал на городскую улицу и управление машиной стало требовать чуть меньше внимания, мне подумалось: «Вот же ж неблагодарный мальчик достался мне во внуки! Возишься с ним, берёшь кругом с собой, заботишься, а он ещё и недоволен». Сердитая мысль обрастала новыми и новыми слоями негодования, вызванного поведением капризного внука, и если б всё так и дальше закручивалось по начатому сценарию, я бы, несомненно, подъехал к дому крепко сердитым на Никиту. Но случилось иначе.
Пока стояли на долгом светофоре, решил все же спрятать уши. И вдруг почувствовал себя Семёном Семёновичем Горбунковым, который под кепку спрятал пачку советских «пятёрок». Я быстро понял причину — в шапке остались Никиткины перчаточки. Я снял шапку и посмотрел на ровненько лежащие на её дне «вязанные ладошки». Значит, я всё время ехал с возложенными на мою «главу» «маленькими ручками».
Сердиться дальше не было никакой возможности, потому что я только о том и думал: «Как всё-таки хорошо, что Никита отдаёт мне свои тёплые вещи на хранение! Это профилактика злых мыслей». С того случая я перестал тяготиться обязанностями «одеждоносца», вспоминая в трудные моменты Никиткины перчатки, от которых не только тепло, но и светло. На душе.