Писать о духовности и не уйти в поэзию очень сложно. Наш познавательный инструментарий не безграничен, а понятие духовности не определить в строгих научных терминах. Наука традиционно считается более верным способом познания мира, но многие философы готовы с таким утверждением спорить. Эммануил Кант однажды заметил, что мы сами создали физику, которую изучаем. В конце концов, самая читаемая книга в мире — не научный трактат и она на изрядную долю состоит из… притч.
Но все же наука дисциплинирует разум и задает границы, без которых остается непознанным безграничное. И поскольку единого определения интересующего нас предмета не существует, попробуем рассмотреть различные его аспекты, скорее для того, чтобы понять, прежде всего для себя — что же такое духовность?
Чаще всего, когда говорят о духовности, то говорят, конечно же, о религии. Сразу возникает ассоциативный ряд: духовное лицо, духовный сан, духовные практики. Давно созданы духовные семинарии и духовные академии. Оказывается, духовности можно учиться! Впрочем, тут есть опасность подмены духовной жизни ее имитацией, попыткой спрятать карьеризм или тщеславие, либо что-нибудь еще под официальной вывеской, званием и спецодеждой. В семинариях и академиях, кстати, об этом хорошо знают и умеют делать прививки. Суть в том, что духовное звание, безусловно, связано с духовностью, но само по себе не гарантирует ее.
Духовность также связывают с моралью, уклонение от норм которой часто объясняют некоей общей «бездуховностью», определяя последнюю как… отсутствие морали. Получается замкнутый круг, который мало что объясняет, но против которого трудно поспорить.
И, конечно, нельзя не вспомнить о творчестве. Когда говорят о духовности, то имеют в виду великие полотна, музыкальные шедевры, поэмы, романы, фильмы. Без всяких сомнений, лучшие образцы человеческого творчества имеют отношение к духовности, но только до той поры, пока они не становятся памятниками самим себе. Тогда они выглядят пафосными и смешными. «Просто пир духа», как сказала однажды первая леди, супруга последнего правителя СССР по поводу какого-то культурного мероприятия. Злые языки пафоса ей не простили.
Есть также давнее крылатое выражение: «в здоровом теле здоровый дух». Но это, скорей, еще одно широкое поле для собственных интерпретаций.
Часто все вышеперечисленные примеры смешивают, пытаясь привести к общему знаменателю. То есть, исходя из мейнстрима, можно вывести обобщенный образ духовной личности. Это некий индивидуум, который регулярно молится или медитирует, ходит в спортзал, на дорогах благодарит других водителей миганием «аварийки», слушает Баха, читает Кафку и не делает людям того, чего не хотел бы для себя. И как бы саркастически и утрированно не звучало — это будет верно. Но это не суть и не причина, а лишь следствие духовной жизни. Ведь человек может слушать Рамштайн, а читать захватывающие мемуары очередной инста-дивы. Духовность бывает разной и, соответственно, разной бывают проявления и пути к ней.
А еще ее путают с душевностью. Доброта, эмпатия, сострадание, откровенность, поддержка ближнего — очень важные вещи. Но область человеческих переживаний все-таки относится именно к душевной, т.е. чувственной, эмоциональной стороне человека. Это тоже проявление духовности, но еще не она сама. Так что же такое духовность?
Обратимся к мыслителям, стараясь не ломать научную картину мира, как наиболее понятную. В конце концов, философия — мать всех наук. Платон, Аристотель и многие после них, например, Григорий Сковорода, слово «духовность» производят от слова «дух». (SPIRIT, PNEVMA) Движение воздуха, иначе говоря — ДЫХАНИЕ. Это то, что естественно и то, что является необходимым условием жизни — дышать.
Те, кто проходил курсы оказания первой помощи Красного Креста знают, что биение жизни в потерявшем сознание человеке сейчас определяют наличием дыхания, а не пульса. Так вернее. Дыхание отличает человека от трупа. А духовность, присущая только человеку, отличает его от животного. Дыхание всегда теплое, поэтому оно стремится вверх. И подлинная духовность — это движение вверх. Она — основное направление, стержень, основание, скелет, вектор движения.
Но — движения куда?
Дело в том, что в каждом человеке заложен особенный, уникальный инстинкт жизни и этот инстинкт заставляет искать величайший Идеал, Абсолют, Абсолютное добро, Абсолютное благо, Абсолютную ценность, точку отсчета, Источник всего лучшего. Животному достаточно только «основного инстинкта». А человеку (осознанно или нет) еще нужен смысл. Идеальный смысл.
Если сдаться и оставить попытки дать научное определение неопределимому, то нужно признать, что в человеческой истории Идеалу и Абсолюту давно есть простое наименование — Бог.
Речь идет не о религиозной, не о формальной стороне вопроса. Духовность и религиозность разные вещи. Духовность — это не уйти в секту. Не «отстаивать обедни». Не изнурять тело различными лишениями. Речь не о следствиях и способах, даже не об аскезе.
Духовность — это сделать то, что не свойственно мне. Выйти из себя, стать частью чего-то большего, чем я сам, преодолеть свою ограниченность и конечность с помощью Вечного. И при этом без лихорадки и экзальтации, потому что духовность — это в том числе и стремление к гармонии и равновесию.
Духовность — это то, что делает человека подобным Богу. Для того, чтобы жить человеческой, а не животной жизнью, необходимо стать подобным, уподобиться Абсолюту.
И если связывать понятие духовности с моралью, или, например, с наукой — это то, что не позволяет ученому изобрести водородную бомбу просто потому, что он может ее изобрести. Или наоборот — заставляет ее изобрести, потому что просто может. Увы, дыхание не всегда бывает чистым и здоровым. И каждый сам выбирает свою духовность, в том числе и абсолютную со знаком минус.
Зависимость
Жажда, желание этой «преподобной» жизни и образует ту самую, пресловутую сартровскую дыру в человеческой душе, размером с Бога. Пустота не дает покоя, заставляет делать прекрасные или ужасные вещи. Мы не можем их не делать, потому что не можем жить с дырой внутри. Выходит, что мы все с рождения не свободны. Но у каждого из нас есть право выбора, чем заполнять свою пустоту.
Ведь смысл всем известной истории о «первородном грехе» — не наказание Богом человека за плохое поведение. Это катастрофа вселенского масштаба, когда человек «вырезает из себя Бога» и пытается заменить Его самим собой. И тогда понятна эта убийственная, но верная ирония Творца: «Ну вот, Адам теперь стал одним из Нас». Тот самый Адам, который дрожит от страха под кустом и прикрывает наготу листьями.
Зависимость — попытка стать Богом с черного хода. Это попытка заполнить громадное пространство ничтожным заменителем. Зависимость и есть такой заменитель, который, к слову, не уменьшает душевную черную дыру, а наоборот — ее увеличивает. И замыкает человека на самом себе, запирает его в своей собственной «темнице для души».
В медицине давно и подробно описан физиологический механизм зависимости, любой зависимости — будь-то, к примеру, зависимость от психоактивных веществ, нездоровых отношений, игромании. Его суть в том, что искусственное увеличение молекул дофамина вызывает и увеличение нейронных рецепторов, которые эти молекулы принимают.
Причем, зачастую, в геометрической прогрессии. И если раньше 10 молекул дофамина, заполняющие 10 своих рецепторов вызывали ощущение эйфории, то спустя какое-то время после регулярной «стимуляции» нейрона зависимостью, те же 10 молекул дофамина в уже новых, образовавшихся 100 рецепторах вызывают лишь ощущение тоски, боли, депрессии. Дозу нужно повышать! Это как гонка вооружений.
Выходит, что любой зависимый человек берет свою радость авансом. Берет жадно, не считаясь ни с самим собой, ни с другими. А потом очень и очень долго идет по выжженной земле своего аванса. С пустотой в груди. С невыносимой пустотой, потому что по слову Аристотеля «природа не терпит пустоты». Аристотель знал, о чем говорил, нейронные рецепторы тому подтверждение.
Теперь нужно плавно перейти от вопроса «кто виноват?» к вопросу «что делать?». И тут плохие новости не заканчиваются. Сейчас придется написать возмутительную фразу. Но она будет написана. Дело в том, что зачастую победить зависимость можно только другой зависимостью. Конечно, есть исключения, основанные на личной силе воли или определенных обстоятельствах. Существует также прямое божественное вмешательство — таких примеров масса. Но в большинстве своем выздоровление идет через «искусство маленьких шагов».
Это очень смелое утверждение, которое требует внимания, осторожности и прежде всего — честности с самим собой. И если вы примете эту мысль и согласитесь с ней, то возникнет второй вопрос: а чем же зависимость заменить? Для начала, естественно, зависимостью менее деструктивной. А как это определить? Иерархически. Чем меньше новая зависимость вредит физическому, психическому и духовному здоровью — тем она более предпочтительней. В жизни часто выбор ограничен: либо очень плохое, либо просто плохое, а добро делают из зла, потому что больше не из чего. В «Братьях Карамазовых» Христос, не отвечая на обвинения, тихо целует Великого инквизитора в уста и Федор Михайлович Достоевский хорошо знает — почему. Для надежды и любви есть место и на самом дне.
Однажды люди захотели сами отличать добро от зла. С тех пор они так и делают, но только постоянно путаются в критериях — в том, что принять за точку отсчета. А ведь все просто. Достаточно честно спросить себя: а приближает ли меня мой выбор хоть на миллиметр в данных обстоятельствах к Абсолюту, к Добру? К Нему? Это хороший вопрос. Каждый, кто хочет и пытается жить духовной жизнью, просто обязан задать его себе и задавать постоянно. В этом ее суть.
Разбитый и сломленный человек ищет утешения у мудрого друга или наставника. Отказываясь от сигарет, отважные курильщики запасаются жевательной резинкой. И нездоровая зависимость от шоколадных конфет все же не сравнима по степени вреда с зависимостью от героина. Вопрос только в том, чтобы в свое время не застрять и на ней — человек легко останавливается на полпути и делает идолов. Жажда жизни, инстинкт жизни заставляют его искать поклонения. Но поклоняться нужно тому, что больше тебя, а не меньше. Творцу, а не твари. Настоящему, а не суррогату. Жизни, а не смерти. Любви, а не зависимости.
Ведь я становлюсь больше, чем я есть, не создавая идолов только когда:
- я забочусь о своем теле, но только потому, что его задумал и подарил мне Он;
- я служу людям и делаю для них добро, потому что Он окружил меня людьми и нехорошо быть человеку одному;
- я занимаюсь творчеством, потому что это Его дар мне, который уподобляет меня Ему;
- я учусь Его благодарить, потому что это так естественно — благодарить Того, Кто тебя любит. В этом начало твоей собственной любви.
Таким образом, Бог — это пример идеальной, созидающей уже Любви, а не зависимости. Ведь Его двери на самом деле всегда открыты и нет нужды в черных ходах. Он не нуждается в нас, он не созависим и не зависим, и не заинтересован в нашей боли и несвободе. Он просто есть Абсолютная Любовь — единственный пазл, который полностью может заполнить черную дыру в человеческой душе. Выздороветь — значит, научиться правильно любить.
Зависимого человека можно реабилитировать физиологически. Провести детокс. Вылечить застаревшие болезни, облегчить физические страдания. Можно помочь ему психологически. Помочь понять механизм его поведения, провести релаксацию, тренинг, анализ, терапию. Можно помочь ему социализироваться в отношениях с другими, в обществе. Но ничто из этого не будет иметь долгосрочный эффект, если человек не найдет свою духовную опору. Своего Бога.
Говорят, что до духовности нужно еще дорасти. Но это невозможно. Духовность — это всегда на вырост. Человек идет к Богу не от избытка и не потому, что он достоин, а потому что ему страшно, одиноко и больно от своей пустоты.
И вопрос начала избавления от зависимости — это вопрос о том, сколько человек готов вытерпеть боли. Ведь, строго говоря, наша пустота есть боль. И лекарство от этой боли у нас внутри. Нужно только научиться им пользоваться.
По мнению многих мыслителей современности, чья мысль удивительным образом перекликается с мыслями святых отцов Церкви — «хомо сапиенс», «человек разумный», на рубеже эпох оказался не способен преодолеть всевозможные глобальные кризисы.
Но их может преодолеть «человек духовный».
Человек, который отличает зависимость от потребности любить и быть любимым безусловно. Человек, который готов пройти весь путь от раба, наемника и стать, наконец, сыном своего уже не только Господина, но — Отца.