«В старинном замке…»

«Такие стихотворения рассказывала мне матушка, когда я был маленький. И словно этим определила мою дальнейшую судьбу. В действительности сказка и смерть, сказочные принцессы и беспощадные болезни – все это сопровождает меня вот уже полвека».

Андрей Владимирович Гнездилов известен как основатель первого хосписа на территории постсоветского пространства и как автор многочисленных сборников удивительных сказок. Андрей Владимирович основал первый в России хоспис и уже 22 года работает в нем. Хотя в научных кругах бытует мнение, что больше 7 лет на такой работе задерживаться нельзя. Во избежание жестокого эмоционального выгорания.

Его сказки отличаются от многих других тем, что являются вымыслом только отчасти – все они созданы для пациентов хосписов или для людей, находящихся в тяжелейших жизненных ситуациях. Нередко сказки создаются совместно с героем и являются не только интересным путешествием по жизненному пути, но и исцеляющим снадобьем для души.

Сказка для него не метод и не способ, не психологическая техника или инструмент. Сказка – это часть жизни, образ мышления и восприятия человека с его уникальностью. Именно поэтому сказки Андрея Владимировича не сочиняются, а сказываются.

«Умирать нужно на добрых, любящих руках, так же как и рождаться. Однажды мы заметили, что в одну из смен в хосписе больные умирают чаще, чем в другие, – делится с нами Андрей Владимирович. – Сразу подняли шум, начали выяснять, что за нерадивые сестры дежурят в эти дни. Каково же было наше удивление, когда узнали, что это была самая лучшая смена. После стало очевидным, что многие больные, которых мучают нестерпимые боли и они душевно уже готовы к Переходу, ждут именно этих сестер, так как в их заботливых руках легче уйти в Вечность».

Слушая такие простые истории о жизни хосписа, его пациентов, докторов, медсестер или сестер из сестричества им. Великомученицы Елизаветы, отчего-то постоянно хочется плакать. Плакать теми самыми слезами, которыми очищается душа. Мы с радостью делимся с нашим читателем одним из диалогов с Андреем Владимировичем, который состоялся после его встречи с украинским духовенством и волонтерами Киева.

Вопрос в чем-то даже провокационный: вы много лет проработали в хосписе – был хоть раз случай, когда человек попал туда с безнадежным диагнозом и все же ему удалось выйти?

Были случаи. Но мы их списывали на ошибку в диагностике. Биопсию не в том месте взяли, врач поставил диагноз «рак» – а у больного нет рака…

Но я слышал о нескольких случаях – а не бывает дыма без огня, – когда люди могли победить рак, резко изменив свой образ жизни, мышление. Человеческая воля – это великая сила. И если человеку нужно жить – он живет, несмотря ни на что. У Эдгара По есть прекрасный рассказ «Лигейя». Там приводятся слова Джозефа Гленвилля, епископа Верламского: «Тут воля, которая не умирает. Сам Бог не есть ли единая светящаяся воля? Человек бы не уступил ни ангелам, ни самой смерти, если бы не слабость его воли». И вот случай в подтверждение. Одна моя знакомая медсестра заболела раком. Причина заболевания была довольно банальной: муж пил, и однажды, будучи пьяным, погнался за ней с ножом, и ударил в промежность ногой. Через два месяца на этом месте начала расти опухоль. Когда она пришла к врачу, ей сказали: срочно на операцию! Но женщина не могла перешагнуть порог онкологической клиники – такой ужас ее охватывал. Она обратилась ко мне, я помог ей преодолеть страх и согласиться на операцию. Врачи разрезали и увидели, что там неоперабельный рак. Зашили и выписали. Она поняла, что это конец… Но сказала себе: у меня 14-летняя дочка, я не могу ее оставить одну: муж алкоголик, она пропадет. И женщина прожила год, второй…

И вдруг ситуация изменилась. Муж ушел в загул и пропал. Дочка поступила в техникум. Приехала дальняя родственница, которая захотела забрать к себе девочку. Все наладилось. Женщина вздохнула и сказала: «Ну вот, теперь я могу спокойно умереть». И умерла. При вскрытии обнаружили, что опухоли нет, рассосалась. По сути, причины смерти женщины не было. Если бы она поставила себе задачу жить дальше, она могла бы прожить еще.

Хотел бы привести еще пример из жития преподобного Серафима Саровского. У его друга и ученика Мотовилова было обнаружено заболевание, если не ошибаюсь, онкологического характера. Он должен был умереть. Святой сказал: «Ты должен жить, ты еще не выполнил своих жизненных задач». Преподобный поговорил с двоюродной сестрой Мотовилова, своей духовной дочерью. Та согласилась умереть вместо брата. Так и произошло: она умерла, а он выздоровел.

Многие люди, которые умирают, сетуют на судьбу, что они не дожили, не выполнили своего предназначения. Но фактически человек сам выбирает время для своей смерти. Он говорит, что хочет жить, а в подсознании раздвоен; он чувствует, что уже ничего не может сделать, и мысленно подписывает себе приговор.

Еще случай. Умирает молодой человек лет 36-ти, остается жена – прелестная женщина, добрая, отзывчивая, очень привязчивая. После смерти мужа она говорит: «Теперь мне не для чего и не для кого жить». Через год она приходит в хоспис с просьбой: «Положите меня, пожалуйста, на ту же постель, на которой умирал мой муж», – и протягивает справку, где написано, что она больна раком. Не желая жить без любимого человека, она стала призывать болезнь. И болезнь пришла. Болезнь приходит, когда ее зовут. С одной стороны, она не позволила бы себе суицид, с другой стороны, добилась того, чего хотела, – соединиться с любимым человеком.

У нас был один случай: к нам пришел человек безнадежный, алкоголик, и сказал: «Я только перезимую, умирать не собираюсь, переживу вас всех».

На его глазах умерло десять человек – и он понял, что не выйдет отсюда.

Он нашел подкинутого кем-то щенка и стал за ним ухаживать. Это был человек, который без мата и не разговаривал. А тут начал преображаться. Он кормил щенка, убирал за ним, следил, чтобы тот нигде не нагадил и не рассердил сестер. Умирая, мужчина сказал: «Я прожил жизнь впустую, но прошу вас – не обижайте собачку, не выгоняйте ее. Я в нее столько вложил, это единственное, что я могу оставить миру».

Я как-то был в доме ветеранов в качестве волонтера, общался там с одной женщиной. У нее когда-то были муж, две дочери. И я смотрел на нее, беспомощную, лежащую на кровати, и думал: а куда делись все ее близкие, почему она тут одна? Почему так происходит?

Жестокость во взаимоотношениях с людьми иногда вырастает на фоне лучшего житейского благосостояния. Когда личное благополучие становится тем тельцом, которому поклоняются, на которого работают, тогда дети вырастают неблагодарными. Они привыкли, что им дается все, а они ничем родителям не обязаны.

Ведь в нашем обществе, нечего скрывать, есть тенденция – стыдиться больных людей, стариков. Инвалидов куда-то прячут, чтобы они не мозолили глаза. Их помещают в дома престарелых, убирая с глаз долой, из сердца вон. Человек зачастую просто изгоняется из семьи, где не разделяют его страдания, печаль, радость. Стариков помещают в своеобразные резервации, по сути, изолируют, а это ужасно.

Да и не только стариков. Я ветеран войны и могу рассказать страшную вещь: когда отпраздновали победу над Германией, на улицах тогдашнего Ленинграда было очень много инвалидов – безруких, безногих, обожженных. И высокие правительственные чины увидели в этом оскорбление Победы. Многие из этих инвалидов к тому же не смогли адаптироваться к новым условиям жизни и выпивали.

В одну ночь очистили улицы города. Тех, кто не имел близких или не мог сообщить им, погрузили на баржу и отправили на Валаам, в бывший монастырь, который приспособили для инвалидов.

Сейчас на Западе начинает прослеживаться другая тенденция: наряду с тем, что усыновляют больных детей, стараются заботиться о них, реабилитировать, то же делают и для стариков – оставляют их в семьях, ухаживают за ними.

На примере отношения к смерти можно видеть, насколько более позитивно христианское отношение к жизни. Первое, что мы стали замечать, когда начали работать в хосписе, – люди верующие умирают гораздо легче, чем те, кто не веровал и в сомнениях проживал последние месяцы. Куда же я иду? Что там дальше? Ведь если есть Бог – значит, есть вечная жизнь. Если Бога нет – значит, только смерть. Конечно, люди выбирают жизнь и сетуют, что так мало внимания уделяли поискам смысла существования и думали только об удовлетворении собственных потребностей.

Вопрос, которым всегда задается человек, когда приходит к вере: как найти баланс между волей человека и волей Божией?

Приоритет – воля Божия, конечно. Мне кажется, что, осуждая Господа за те страдания, которые мы переносим, мы забываем о том, что мы – причина этих страданий, то есть мы сами виновны в них. Заметьте, даже психологи говорят, что если ты заболеваешь, значит, согрешил, что-то не то сделал.

Человек чувствует внутреннюю вину?

Вот именно. Он наказывает себя, терпя те боли, которые возникают. Пытается исправить свою жизнь, как-то воздать тому, кого он обидел. Людей, обреченных на смерть и понимающих это, не оставляет чувство вины за то, что они, так сказать, жили не так, как надо.

Я знаю случай, когда мать и дочь страшно ненавидели друг друга, ссорились… И когда мать заболела онкологическим заболеванием, дочь вдруг почувствовала, что теряет ее. Их отношения неожиданно проступили как через прозрачное стекло. Темперамент и ситуации, в которых они оказывались, заставляли ругаться и жить, как кошка с собакой. Но это не было основным в их жизни. На самом деле они очень любили друг друга. Не умея сбрасывать где-то на стороне свои накопившиеся эмоции, они так жестоко обращались друг с другом… Когда мама умирала, они обе стали на колени и благодарили Господа за то, что обрели друг друга, истинные отношения друг с другом. Вот так – восстановление мира между ними стоило смерти одной из них.

Мы часто упоминаем о нашей славянской духовности, а говорят, что в Америке волонтерство очень развито. Гораздо сильнее, чем у нас…

Мне трудно судить, но я могу сказать так. Есть молитва умственная, а есть сердечная. В основе духовности на Западе лежат какие-то умственные, рациональные идеи, а не такой порывистый энтузиазм, который заставляет людей бросаться под танк или на амбразуру. Я не припомню таких случаев, чтобы американец или немец бросился на амбразуру, закрывая своим телом солдат… А у нас это сплошь и рядом, начиная еще с Первой мировой войны, когда летчик Нестеров пошел на таран противника.

Он, кстати, в Киеве лежит, на Лукьяновском кладбище…

Вот видите. Способность пожертвовать собой – это великое достоинство человека. Мне кажется, что это как молитва сердечная – она всегда ближе Богу… Ведь мы более ценим поступок, который идет от сердца, а не от ума.

Вы говорите о способности славян жертвовать, и не только жертвовать, но и верить… То есть это некая богоизбранность?

Отчасти – да. Тут нечего стыдиться. Заметьте, что никто из народов не живет в постоянном, хроническом состоянии боли. Славянский народ, единый, перенес массу страданий, это его особенность. Но эти страдания не унижают, а заставляют гордиться. Потому что правильно трансформированное страдание приводит к обогащению души. Люди, пережившие утрату, глубже, чем те, которые живут в свое удовольствие. Страдание – это один из тяжелых подвигов, которые несет человек, но именно оно позволяет покорять пространство любви.

Да, за границей не нарушают так часто правила дорожного движения, и там улыбки… Но эти улыбки – фальшивые, они – для рекламы. Тебя встречает человек с солнечной улыбкой, и тебе кажется, что он рад тебя видеть… Но это – хорошо отлаженная система взаимоотношений, где лицемерие принимается за искренность. Потом, когда оказывается, что ты ничего у него не купишь, он отворачивается и тут же забывает о тебе. Мне, как психиатру, многое понятно без слов. По невербальным проявлениям можно судить о том, что на душе человека, лицемерит он или нет. Когда человек искренен – даже ругань от сердца идет. И ты понимаешь отношение, а не вводишься в заблуждение этими улыбками, основа которых чисто рассудочная…

Можете вспомнить несколько случаев, знаковых моментов, когда вы почувствовали Бога, когда Бог коснулся вас? Этот момент общения – каким он был?

Первый раз это было, наверное, когда я тяжело болел. Матушка мне говорит: «Ты помолись». Я спрашиваю: «Кому молиться?». Потом мне стало еще хуже, у меня перед глазами уже какие-то видения начались. Я стал молиться: «Боженька, помоги мне!». И вдруг я почувствовал облегчение и радость и понял, что болезнь оставила меня… Я Бога чувствую, я очень люблю природу, музыку, искусство. Я не стремлюсь достичь каких-то особенных чувств, чувство гармонии само приходит тогда, когда нужно. Выпрашивать это очень сложно. Ты не знаешь, чего просить. Ты думаешь, что если исполнятся твои желания, то тебе станет лучше. А оказывается, что совсем не лучше. Самое главное – доверие к Богу и любовь даже не как чувство, а как состояние. Когда ты всех и вся можешь принять, почувствовать, понять и разделить их мысли и чувства. То есть быть в гармонии. Понятие гармонии является «золотым сечением» в моей жизни. Когда все пропорционально, все – для всего. Во время молитвы испытываешь, бывает, не состояние экзальтации, а как будто тихое сияние лампады. И у тебя все ладно, все хорошо.

Когда человек умирает, он, бывает, просветленно говорит: «Все хорошо». Он улыбается настолько искренно, что ты понимаешь – это не выдумка, а глубочайшее убеждение. Иногда люди, сами страдающие, замечают страдание другого человека, а ведь это очень нелегко – разделить тяжесть. Или зовут медсестру: «Сестричка, обнимите меня, пожалуйста». Она обнимает, и больной умирает в ее объятиях.

Это такое потрясение, когда человек, уходя, как будто оставляет благословение своим близким, родственникам. Когда умирает старый человек – благословляет на жизнь своих детей, внуков, друзей. Это очень значимо, такое благословение может перевернуть всю жизнь. Так же, как все боятся проклятий, когда человек уходит из жизни в ненависти, продолжая материться, ругаться, проклинать.

…Оставляйте должником вашим. Возьмите молитву «Отче наш» – она так глубока, что можно до конца жизни размышлять над каждым ее словом. Столько всего охватывает – одновременно и смирение, и надежда…

Иногда можно воспринять как проклятие, если твой отец алкоголик или у него жизнь не получилась…

Тем большее достоинство, когда ты можешь победить это. Не всегда дети алкоголиков становятся такими же. Часто наоборот – отец пьет, а дети и в рот не берут. Вообще, нельзя ссылаться только на опыт родителей. Всегда нужно помнить, что ты делаешь выбор в том, что тебе посылается. Сделать душу цивилизованной в духовном плане каждый может.

Меня до слез пронимает, когда я вижу межнациональную ненависть, когда пытаются разбить наши народы – Украину, Россию, Беларусь. Это все – единая Русь, и это оплот славянства в мире. Через него, мне кажется, мир уже получил очень много и еще будет получать. Потому что ни одна жертва не исчезает. Способность вести людей – не обязательно с флагом впереди, а скромно неся свой крест, – это многое значит, когда ты доверяешь Богу… Жизнь изменилась бы, если бы все люди поняли, что есть Бог, что иначе не объяснить порядка мироздания.

Мы привыкли думать, что есть Бог и Он нужен для нас. Стоит посмотреть с противоположной точки зрения и понять, что МЫ НУЖНЫ БОГУ. Понять, какая великая ответственность на нас возложена. Мы нужны Богу. Он за нас борется и одновременно дает нам свободу выбора. Христианство, Православие – это чистейшей воды колодцы, воду из которых должны пить люди…