Как просить прощения правильно?
Удивительно, на какие вещи человек готов пойти, лишь бы не сказать одно короткое слово «прости». Тонны оправданий, лжи, взаимных обвинений, ненависти, враждебных действий, порой разрыв отношений на целые десятилетия — и всё лишь бы не сказать одно это слово. Загоняют себя в угол, сами же страдают, понимают это, и всё равно не хотят сказать это простое слово!
Растопчи эту змею, которую ты называешь своей гордостью, и скажи «прости», а остальное предоставь Господу. И вздохнёшь свободно!
Во-первых, ни в коем случае нельзя подмешивать самооправдание в наши извинения. Нельзя извиняться в духе: «если я тебя чем-нибудь обидел, то прости». Такое извинение только ещё больше оскорбит того, перед кем мы извиняемся.
Во-вторых, нельзя облекать извинения в расплывчатую безличную форму типа «прости, так вот получилось». Не «получилось», а «я виноват». Если произошёл разлад, ссора, надо найти нашу часть вины. Может быть она 100%, может быть 1%, но нужно найти то, в чём мы действительно виноваты, и именно за это попросить прощения, признавая прямо: «я виноват перед тобой» и называя, в чём именно, за что мы просим прощения. Именно такое искреннее извинение порой может уврачевать даже давнюю вражду.
Напомню слова одного духовного священника: «в любой ссоре виноват всегда дьявол, а прав тот, кто первым протянул руку для примирения».
Иногда спрашивают: а как по-настоящему простить? Умом понимаю, что надо, а в сердце всё равно живет обида. Есть проверенный способ: молиться за обидчика. Можно Иисусовой молитвой: «Господи, Иисусе Христе, помилуй раба Твоего (имя)». Поначалу, может быть, трудно пойдет молитва, но, если продолжать каждый день, однажды вы почувствуете, что ваше сердце свободно от обиды.
В чем опасность небрежения к молитве?
В этот грех многие верующие впадают, но не особо сильно переживают при этом. В христианской жизни бывают как подъемы, так и спады. И нередко во время этих спадов человек начинает оказывать небрежение к службе. Например, одно воскресенье пропустил, другое… и вот уже давно не ходил. Ну, а раз так, значит, можно ещё одно пропустить. И так далее.
То же самое с молитвой. С одной стороны, человеку кажется, что это мелочь. Не умер же никто от того, что я лег спать не помолившись. Но из этих мелочей складывается то, что наполняет нашу жизнь. И то, какие отношения у нас с Богом. Господь Иисус Христос сказал о нас, верующих в Него: «никто не похитит их из руки Моей» (Ин. 10:28). Но сами мы можем отпустить Его руку.
Поэтому первое, что диавол стремится украсть у воцерковленного христианина — это регулярная молитва. Если это удается, вовлечь в грехи будет несложно. Многие по опыту знают: оставил регулярную молитву, начал пропускать службы, и вот уже в жизни то здесь, то там разлад. Не сразу, не за один день, но проходит время, и душа уже напоминает какое-то болото, а то и помойку.
Когда мы прекращаем молитву, забываем о службе, пренебрегаем исповедью и причастием — мы сами отпускаем руку Христа, удаляем Его из нашей жизни. И что же в ней тогда остается?
Любому священнику приходится посещать умирающих людей, исповедовать их. И знаете, часто при таких посещениях видишь, как человек уже на пороге смерти смотрит на свою жизнь и с горечью говорит, что жизнь его была наполнена ерундой. Даже если не говорить о грехах, многие вещи, которыми мы наполняем нашу жизнь, просто бессмысленные и пустые, и перед смертью приходится жалеть, что на них было потрачено время.
Но вот о времени, потраченном в храме, нам не придётся жалеть ни перед смертью, ни на Страшном Суде. Время, потраченное на молитву, на чтение Писания, не будет временем, потраченным впустую. Через это мы показываем Господу, что любим Его больше, чем себя, держим крепко Его руку. И это делает нас людьми, которые являются своими Богу. А если каждый раз мы вместо молитвы делаем выбор в пользу того, чтобы заняться какими-то пустяковыми, бессмысленными делами, то это делает нас чужими для Бога.
Какие блага цивилизации — не совсем блага?
Давно ли вы последний раз отправляли письмо настоящее, не электронное, а то, которое пишется ручкой, запечатывается, а потом бросается в почтовый ящик? Когда я осознал, что мои дети вообще никогда в своей жизни таких писем не писали, — я задумался.
То, что для нас, старшего поколения, было обыденным делом — и по сей день где-то в глубинах памяти всё еще живёт — для них это — блажь. Но как же сильно окрадывает человека цифровизация общения!
Во-первых, «живое письмо» — это всегда определенная саморефлексия. Чтобы его написать, надо поразмыслить, сосредоточиться. Нырнуть внутрь — и что-то оттуда вынести в форме слова. Отправлять пустопорожние слова, вроде «да всё хорошо», «не волнуйся», «пока-пока» или «будь здоров!» — бессмысленно. В письме — поскольку оно требует труда написания, плюс есть ограничения по объему, плюс требуется время на доставку — есть жесткие рамки. В любом случае, письмо — это произведение внутреннего, ставшее вещью. Памятником, если хотите. Документом эпохи. Куда более интересным и значимым, чем гигабайты архивов электронной почты и мессенджеров.
Во-вторых, написание письма требует владения хотя бы минимальной культурой чистописания. Другой всё же должен суметь его прочитать. Для тех, кто привык строчить на клавиатуре — чистописание — забытый навык. Неспроста ведь каллиграфия — одна из эффективнейших духовных практик! Чем клавиатура, увы, никогда не станет.
В-третьих, легкость и скорость коммуникации уменьшает её значимость. Один раз в неделю отправлять письма родным когда-то было нормой. Телефоны и тогда были — но письмо, написанное рукой, с дорогим сердцу почерком — это нечто куда большее, чем нынешнее символическое «поглаживание» через мессенджер. А чего стоит это замирание сердца перед открытием конверта?..
Ну и последнее. Не потому ли сегодня такой бешеный спрос на психотерапию, что люди разучились искренне проговаривать себя перед теми, кому доверяют? Ведь любой пост в соцсетях — это всегда декларация, рассчитанная на публику. И далеко не всякий продукт честной саморефлексии уместен для всеобщего обозрения. Общение в мессенджерах — более приватно, несомненно. Но и здесь прорваться сквозь открытки, видео и прочий хлам к смыслам и откровенности — очень непросто.
А как хотелось бы вместо очередной безвкусной праздничной «гифки» получить всего лишь один абзац текста — живой, от души, на бумаге, который передал бы куда больше эмоций и смыслов, чем самый затейливый, но затёртый тысячами чужих глаз видеоролик!..
Форма или содержание?
Проклятие смоковницы — это притча, только не в виде рассказа, а посредством действия. Для учеников Христа то, как стремительно засохло дерево с пышной кроной было весьма убедительным примером: не стоит обманываться внешним видом, всё может в один момент радикальным образом измениться! Казалось бы, иудейская религия с отлаженным ритуалом, красотой и торжественностью церемоний производила впечатление абсолютной незыблемости — но в один миг Иерусалим под войсками Тита превратился в обгорелые груды развалин. И ученики Иисуса станут живыми свидетелями этой трагедии еврейского народа — и не раз история со смоковницей будет у них на устах.
Форма, которая отказалась от содержания, обречена на саморазрушение. Только в постоянном диалоге, взаимодействии между «что» и «как» происходит движение жизни: как только этот диалог останавливается, начинается распад.
У бельгийского художника Рене Магритта есть картина под названием «Репродуцирование запрещено». На картине мы видим молодого мужчину, стоящего перед зеркалом, но в зеркале вместо ожидаемого отражения его лица, мы видим… отражение его спины.
Для меня этот образ очень хорошо иллюстрирует драму религии, утратившей диалог между формой и содержанием: ведь человек ищет в религии прежде всего возможность увидеть всё под иным, подлинным ракурсом, и прежде всего — увидеть самого себя! В картине Магритта зеркало является симулякром — «обманкой» зеркала, которое вместо того, чтобы отражать и проявлять — наоборот, только скрывает.
Так и смоковница оказалась «подделкой» настоящего, плодоносящего дерева: она только создавала видимость своей «правильности», а на деле была бесполезной. Но там, где появляется Бог, — подделки, мнимости, фантазмы и все остальные разновидности «кажимости» — исчезают, как дым. Или засыхают, как смоковница. Своим явлением Бог проявляет сущее — или же отсутствие такового. И никакие формы сами по себе уже не спасают.
Когда вдумываешься в сегодняшний образ, по-иному начинаешь относиться ко многому в религиозной жизни. Как бы ни хотелось уцепиться за обряд и ритуал — становится очевидным, что сами по себе они — никого не спасают. Только вера как отношения любви и взаимодействия между человеком и Богом способна наполнить любые формы жизнью — тогда и сами формы оживают, перестают быть формальными и бессмысленными, и душа человека откликается радостью при любом касании к ним!
И сегодня всем нам хочется пожелать, чтобы мы не боялись хотя бы изредка задавать себе вопрос: окружая себя множеством религиозных атрибутов, что мы в них находим — всё тот же свой затылок или всё же своё подлинное лицо?..