Сколько чудесных легенд написано об истории появления древних городов: Рима, Карфагена, Трои… «Боги» и «полубоги» сходились в одной точке и наделяли земную географию метафизикой. Однако хроника основания большинства полисов гораздо прозаичнее, и в то же время никогда не была лишена железной логики. Инициатор возведения города со своими помощниками при планировании руководствовался двумя производными: наличием вблизи источника питьевой воды и… источника строительного материала, преимущественно твердых пород. Первое было необходимо для поддержания жизни населения, второе – для возведения домов и стен. Начальные жилища, изготовленные из легко поддающегося обработке дерева, сменились более плотным и в то же время значительно долговечным материалом – камнем. Как изначально признанная профессия Иисуса из Назарета, которой в древнееврейском социуме каждый отец обязан был научить своего сына, – плотник, сменилась в современной экзегетике уже заново прочитанным греческим словом τέκτων – строитель из камня.
Доктор геолого-минералогических наук Лев Махлаев когда-то сказал, что столь долговечный и популярный у строителей камень гранит – визитная карточка планеты Земля. Из всех доступных нашему исследованию планет солнечной системы и Марс, и Венера, и наш спутник Луна обладают лишь первым видом древних окаменелостей – базальтом, в то время как гранит, покрывающий более 3/4 поверхности нашей планеты, буквально обосабливает земной шар и ставит на особое место. Тот, Кто положил основание миру и надел на него «каменный костюм» от нескольких тысячелетий в классической интерпретации до 14 миллиардов в современной, продолжил обустройство, но уже так близко к нам, что вслед за пассивными созерцателями мы неминуемо включаемся в возведение своих собственных внутренних храмов. Кто-то может не поверить и засомневается в утверждении, что Спаситель был «каменных дел мастером», поскольку плотничество плотно вошло в православное сознание. В пост-советском богословии эта новая идея стала распространенной благодаря епископу Кассиану (Безобразову) по чьей книге «Христос и первое христианское поколение» учились несколько генераций новых богословов Свято-Тихоновского богословского института. Только её появлением можно объяснить такой исполненный профессиональных терминов и методик строителя, евангельский словарь Спасителя: и круглый камень вместо хлеба (напоминавший по виду хлебную лепешку) у апостола Матфея 7:9, и Петр–камень у Иоанна Богослова 1:42, и выточенный жерновный камень по евангелисту Марку 9:42, и вопиющие вместо людей камни у апостола Луки 9:40, и, пожалуй, самый сложный «шифрованный» текст: Иисус говорит им: неужели вы никогда не читали в Писании: «камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла? Это от Господа, и есть дивно в очах наших»? Потому сказываю вам, что отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его; и тот, кто упадёт на этот камень, разобьется, а на кого он упадёт, того раздавит (Мф. 21:42-44). Следует сразу заметить, что текст использованный Господом не был новым, но перефразировкой более древнего Исаева (Ис. 8:13-15). Дело в том, что знакомство Израиля с крупнейшими цивилизациями древнего мира – египетской и вавилонской, было не «шапочным». Еврейский народ в ветхозаветный период успел побывать в «гостях» у обоих и перенял кроме культурных и бытовые навыки. Но если вавилонский этнос постепенно растворился, то египетский сохранял идентичность и тот же самый побег Пресвятой Богородицы и Иосифа-обручника с маленьким Иисусом от иродова гонения именно в страну пирамид доказывает остаточную культурную сроднённость. Египет строил основательно. Не верите? Посмотрите на любое и сохранившихся семи чудес света. А оно… одно – те самые пирамиды! В Мисре каменоломни имелись почти по всей протяженности Нильской долины, здесь добывали известняк и песчаник. В районе же Нильских порогов добывали уже более твердые породы: гранит, диорит, базальт, и даже порфир. Добытые глыбы камня разделялись на блоки сравнительно правильной формы. Во избежание потери материала египтяне преимущественно употребляли камень в том виде, в каком он получался в каменоломнях, обтесывая лишь облицовочные плиты, что порождало в результате специфическую систему кладки, принцип которой и выдает в Евангелии Господь. Если вы когда то видели как кладут дома или изгороди из дикого камня, что собственно и было обыкновенным в те времена, то замечали, что наружный слой всегда своей формой подбирается под углубления в верхней части слоя нижнего. А это, как правило, камни с тупыми углами; камень же с 90-градусным практически не применим. Но! Только он годится для угла, а углы, как замковые камни, должны быть мощными и подобранными правильно. Я встречал случай, когда в церковной ограде, полутораметровый низ которого был сложен из дикого гранита, угол был положен неправильно и он начал заваливаться. То есть краеугольный камень был неказист (ведь массу камня берегли и не обтесывали), процент пользования им был в несколько раз меньше, чем других камней (площадь стен больше площади углов), однако в какой то момент он своей формой оказывался наилучшим вариантом и для стабильности здания, и для его эстетики, ложась в образовавшееся углубление. Иисус своим притчевым приемом утверждал, что, несмотря на соблазн не признать в Нём Христа, Он пришел вовремя – «Исаев Камень» стал основой и поворотом здания всей человеческой истории. Учитывая греческую философскую исхоженность и завершенность архаичной мысли, когда внешняя мудрость скатилась с высоты Платона и Аристотеля до мутировавшего гедонистического учения Эпикура и «философии ради философии» Зенона Элейского, а также коллизийность обросшего многими комментариями «Моисеева Закона» в иудейской среде, Иисус и был вложен в стену хронологии мировой истории, чтобы она смогла расти и далее ввысь. В то же время Его «нестандартность», а ввиду этого, и неочевидность с точки зрения иудейской мессиологии, толкнула отложить Камень-Христа в сторону как неформат, а принявшая Его в свое здание малочисленная раннехристианская община угловым – замкОвым камнем, странным и парадоксальным образом выросла в Небоскреб.
И казалось бы можно было ошибиться иудеям и не узнать Мессию в Галилеянине – ну кто не застрахован от одной ошибки? Однако святитель Иннокентий Златоуст в своей монографии «Последние дни земной жизни Господа Иисуса Христа» обращает внимание на истоки слов о камне у пророка Исайи. Последний, говоря о камне отвергнутом строителями, говорил о царе Давиде – предке Мессии, а не о Нем Самом. Псалмопевец в своем 117-м псалме сравнивает иудейское царство со зданием, строители которого двенадцать колен израилевых. И они, именно они несколько раз отвергали своего царя, который привел народ Евера к самым обширным государственным границам за всю его историю. А в свете Давида «краеугольный отвергнутый камень» приобретает совсем иное – несколько обвинительное значение богопротивникам. Давид не просто прообраз – он уже контурная тень будущего Мессии. Господь посылал или, скажем так, проявлял «контрастным веществом» исторического и пророческого священного текста тех, в ком были свойства и образ настоящего (по отношению к Вечности) и будущего (по отношению к человеческой истории) Мессии. В Давиде была юность как слабость (сила была свойством зрелого, а мудрость – престарелого на Древнем Востоке), однако в нем юность, как ни парадоксально, оказалась сильной в поединке с Голиафом (1 Цар. 17:49-51); в Давиде довлела вера (он вместо пользования в военных целях «авиацией» древнего мира – конных колесниц, подрезает жилы у захваченных сирийских коней, полагая надежду в войнах на Бога, а не снаряжение) в то время как в древнем мире царил закон джунглей и каждый надеялся в первую очередь на самого себя; в Давиде был трудоголизм (админработа днем – интеллектуальная и духовная работа по написанию псалтыри и молитва ночью). Его же Потомок будет физически слабым, поскольку раньше других испустит дух на Кресте, но Его же дела не под силу было повторить ни кому; его Пра…правнук Сам будет внушать веру для нарушения по любви физических законов, а желание помочь всем встреченным на пути будет доводить Самого до крайней формы усталости (Лк. 8:23). Давид – величайший царь в истории Израиля нашелся в том простом юноше, где его не ожидали найти, как и Мессия проявился в человеческом теле и наборе реакций и цельной поведенческой модели, которую не примеряли к ожидаемому Машияху иудейские богословы и священники.
Но вторая часть пророчества Исайи в устах Господа звучит библейской «энигмой»: «…и тот, кто упадёт на этот камень, разобьется, а на кого он упадёт, того раздавит» (Мф. 21:44). Все мы с вами уже привыкли к ровному асфальту, а на мостовых древних путей и так не было идеальной прямой, если же встречался камень (упавший случайно или же выступивший из брусчатки римской дороги), это грозило поломкой телеге, неровному строю военных рядов, падению зазевавшегося прохожего. Господь как раз и оказался тем историческим и внеисторическим Героем одновременно, Кто приводил в чувство, показывал несовершенство внешне обустроенного якобы спаянного материального мира. «Спотыкание» о Христа – постоянное столкновение с пророческими картинами, которые своими разноцветными мазками-стихами составляли, как не было досадно иудеям, образ… Назарянина-Галилеянина. Систематическое «спотыкание» позволяло человеку углублять свои познания и, в конечном счете, либо сделать выбор в сторону согласия, что этот Иисус и есть Мессия, либо настоятельно, переступая через логику и факты, искать того «мессию», который будет обладать еще большим количеством фактажа и он достигнет безусловного процента признания. Однако по мере набора фактажа «Камень» в сознании человека достигал такого размера, что на какой-то стадии человек ищущий, не отдавая или же избегая отчета с Кем на самом деле он столкнулся, становился парализованным Им – был Им буквально придавлен.
Испанский архитектор, создатель неповторимых дворцов и храмов Антонио Гауди в своих заметках неожиданно резюмировал: «Архитектура — это создание порядка света». Строение не имеет ценности, если оно не создает того, что освещает внутренний мир здания, придавая жителям и предметам естественности и красоты, чувственности и спокойствия. Когда-то у света вечернего костра близ Кессарии Филипповой, один из камней – Кифа – ожил. Он наконец перестал спотыкаться и осознал, что Этот многим кажущийся на границе возможного и невозможного Человек не просто один из мудрых мужей, а образ Его пришествия в мир и поведенческие реакции, поступки – единственный верный путь возвращения в Эдем. Петр почувствовал как стал сам оживать, когда Иисус из Назарета занял краеугольное место в его системе мировосприятия.
Для меня лично гранитные камни, из которых сложен забор нашей духовной школы, стали личным доказательством бытия Бога. Всматриваясь в них я думал: «Разве не удивительно, что «хозяин» мира, венец творения – человек, проживает более короткую жизнь, нежели бездушный камень, который мы находим на берегу моря или которым выложена дорога? Эти камни, скорее всего не потеряют своей массы и через 100, и 200 лет. С одной стороны это позволяет нам не задаваться своим могуществом, с другой удивиться и даже возмутиться: «Но почему?!». И это же удивление, как начало философии, неминуемо приводит нас к последующему выводу: «Значит дальше не смерть… Ведь я как венец творения, как властелин земной природы должен жить дольше! И это земное бытие лишь фрагмент времени в нашей личной бесконечности».
Сколько открытий хранится в камне…