В нашей семье, на протяжении уже нескольких поколений, святителя Николая любят особенно. В воспоминаниях моего детства — рассказы о прабабушке, которая пела в церкви святителя Николая и, хотя музыкальной премудрости нигде не училась, преуспела так, что священник ей подарил икону святителя. Давно нет прабабушкиного дома, разрушена большевиками после революции 1917 года церковь, куда спешили на молитву мои предки, но в храме села Петрово Кировоградской области я все же смогла увидеть ту самую икону, ее сохранили и вернули в храм, уже после смерти прабабушки.
Еще, помнится, бабушка говорила, что важно самому, от руки, переписать акафист (у нее в те времена, когда почти невозможно было купить церковную литературу, полки были заполненные рукописными службами, канонами и акафистами) и читать, прося святителя о помощи.
Годами позже, в университете, я начала изучать итальянский. И обнаружила, что именно в этой стране, язык и культуру которой я так полюбила, находится сказочный город из воспоминаний моего детства — Бари. С тех пор меня не покидало желание когда-нибудь попасть к святителю, поклониться его мощам. Но между моими желаниями и возможностями лежала ощутимая финансовая и бюрократическая пропасть, а также отсутствие каких-либо «связей», с помощью которых мои обеспеченные сокурсники часто и легко путешествовали по зарубежью. Я только вздыхала и понимала, что такое счастье мне просто «не светит». Но продолжала упорно и с увлечением изучать язык, а еще очень сильно надеяться… на чудо. Я точно помню аудиторию университета, на столе которой, после лекции, я вдруг нашла бумажную иконку святителя Николая, которая словно ждала меня на полированной желто-солнечной поверхности стола, освещенной весенним ярким солнцем. Она была аккуратно обернута плотным целлофаном. Конечно, я ее забрала и стала чаще обращаться к святителю с просьбой о путешествии в далекую и недостижимую для меня Италию.
Вскоре, в том же здании университета, мне внезапно предложили 10- дневную поездку в Италию переводчиком-волонтером, без оплаты, с группой, состоящей из 45 детей и взрослых. Я, не думая, согласилась — и с тех пор Италия стала для меня уже не мечтой, а реальностью, страной, с которой меня связывала волонтерская работа, многочисленные переводы и работа с украинскими детьми-сиротами, которых приглашали погостить итальянские семьи. Но Бари так и оставался далеким и недостижимым: волей случая, я все время попадала на север или в центр страны, всегда была «по уши» занята детьми и, разумеется, речи не могло быть о том, чтобы оставить группу и отправиться в самостоятельное путешествие на юг, в Бари. Иконка в целлофановой обложке всегда путешествовала со мной.
Прошло еще несколько лет. Университет остался позади. Я вышла замуж. Но детей у нас с мужем не было, и годы лечения ни к чему, кроме финансовых и моральных трат, не приводили. Как-то раз мужу удалось побывать в Мирах Ликийских, в Турции, и, вернувшись, он взахлеб рассказывал о талантливом гиде — русской женщине, влюбленной в свою работу. Она рассказала столько нового, а мы-то думали, что знаем о любимом святителе почти все! Так я с удивлением открыла для себя, что даже женщины-иноверки приходят помолиться в храм Мир Ликийских, где ранее были мощи святителя о….даровании детей. Муж лично видел турчанок-мусульманок, благоговейно встававших на колени и горячо просивших о детях. И случаев удивительной помощи много, очень много. Желание посетить святителя и попросить его о том, чтобы стать матерью, установилось во мне окончательно.
Зимой 2004 года я вновь оказалась в Италии — и вновь, как мне казалось, «не там, где надо». С группой детей-сирот я была в центре страны. С горечью понимала, что мои шансы «отправиться в гости» к святителю были близки к нулю. Каждый день я должна была посещать итальянскую семью, взявшую украинских детей и переводить для них с утра до вечера: решать бытовые проблемы, помогать детям пообщаться с семьей, посещать врача, ехать на прогулки. Работая с детьми, я все больше чувствовала свою женскую обделенность.
Время летело. Визит в последнюю семью к Алессандро и Роберте, которые взяли к себе двух братьев-сирот, хотя у них были свои дети — четырехлетний Джакомо и полуторогодовалая малышка Изабелла. Семейным теплом и неподдельной радостью от детской возни, шума и крика веяло в этой семье. Я работала, отогревалась душой и — тосковала все больше. Роберта как-то спросила, почему я грущу. И тут меня «прорвало» — время уезжать, до самолета оставалось всего три дня — и я излила душу этой женщине, жалуясь на бесплодие, на безрезультатность врачебной помощи. Конечно, рассказала и о том, как сильно хочется мне попросить о помощи святителя Николая, который находится в Италии. Роберта слушала внимательно, иногда округляя глаза: католичка, она очень мало знала о святителе. Парадоксально, но итальянцы, на земле которых покоится святитель, почти ничего о нем не знают.
Помолчав, Роберта задала мне один вопрос: «А ты, правда, веришь, что, если побываешь в Бари, у тебя будут дети?». Я сглотнула слезы и внутренне рассердилась: какой ей смысл спрашивать?! Ради любопытства?». Проглотив комок в горле, выдавила: «Верю». Она встала и кратко бросила: «Тогда собирайся!».
Сказать, что я была поражена — ничего не сказать. Я, словно во сне, смотрела на поистине молниеносные итальянские сборы. В машину побросали вещи, коляску, какую-то еду и бутылки с водой, усадили четверых детей — двоих итальянцев и двоих украинцев, — положили книжки и игрушки. Опомнилась я на автостраде. Машина не ехала — она летела. До Бари — почти 500 км. Мне было трудно говорить, я погрузилась в приближающееся Чудо. Это было похоже на возвращение в детство. Мне, тогда почти тридцатилетней, казалось, что машина стала огромной птицей, летящей под голубым итальянским небом, прямо в Бари, в гости к любимому святителю. Мы почти не останавливались, слишком мало было времени. Дети вели себя на удивление спокойно. Я рассказала Андрею и Диме, братьям-сиротам, о том, куда нас везут. Дорога — ровная, без выбоин и ям — стелилась мягкой лентой под колесами. В моей памяти остались звуки смешанной украинско-итальянской речи в машине, понимающая улыбка Роберты, стиснутые на руле руки Алессандро. Для меня он был больше, чем Шумахер: никогда в жизни я не ездила на скорости почти в 170 км в час!
Вечер 10 января 2004 года. Вот и Бари. Единственной нашей целью было попасть в базилику до ее закрытия. Успеть. Рано утром мы должны были отправляться обратно. Послезавтра — вылет на Украину.
Мы успели. Помню, что вокруг почти не было людей. А, может, я их не замечала? Полутьма. Горят непривычные парафиновые красные свечи без теплого запаха парафина, воткнутые прямо в песок. Слева стояла большая статуя святителя, вся укрытая стеклянным колпаком. А у его ног, словно белый снег, сотни сложенных записок и записочек. «Видишь щель? — шепчет Роберта, — туда бросают просьбы к святителю». Конечно, я тоже написала. О детях. А потом стала на колени у раки. Это было недолго, Базилика уже закрывалась. От всей души просила святителя помочь мне. Я так хотела стать матерью… «Святителю Николае, если родится сын, обещаю, назову твоим именем».
Чудо не передается словами, его нельзя нарисовать и описать. Его нельзя потрогать, упаковать, как подарок. Но его можно прожить душой и сердцем, с ним можно встретиться внутренне — и оно становится неоспоримой реальностью жизни. Именно это случилось со мной в городе Бари. Я уезжала с надеждой.
Прошло еще два года, прежде чем родилась наша первая дочь. И потом еще десять лет — сегодня в нашей семье подрастают трое девочек. А мы ждем четвертого малыша — вновь вопреки диагнозам и прогнозам врачей.
В эти дни я с особой благодарностью молюсь святителю Николаю за исполнение моей просьбы, за богатство подаренного материнского счастья. И, если родится мальчик, имя у него, конечно, уже есть.
С благодарностью вспоминаю итальянцев Роберту и Алессандро. Их искренний человеческий порыв и желание помочь стали неотъемлемой частью моего Чуда. Вспоминаю украинских мальчиков Андрея и Диму. Они, наверное, уже совсем выросли. К сожалению, я не знаю, как сложилась их жизнь. Но надеюсь, в их памяти осталась поездка в город Бари, к святителю Николаю.
А еще я знаю, точно знаю, что в моей жизни снова будет поездка в далекий итальянский город Бари, в гости к святителю Николаю. Я так хочу принести ему в дар мою благодарность.